Читать книгу "На парусниках «Надежда» и «Нева» в Японию. Первое кругосветное плаванье российского флота - Иван Крузенштерн"

Может быть, что доставление сухим путем котлов и всего к тому принадлежащего признано слишком затруднительным, и так еще многие годы пройдут, пока Камчатка будет снабжена солью. В рассуждении сего предмета сделали мы также великое для Камчатки благодеяние. Прежде упомянуто, что японское правительство подарило нам при отбытии из Нагасаки около 1000 пудов соли. Все сие количество, включая около 200 пудов, удержанных мною для нашего продовольствия, оставлено в Камчатке, так что каждый житель снабжен через то достаточно почти на три года.

Сия соль тотчас была разделена между жителями, и притом приняты меры, чтобы купцы, как единственные тамошние капиталисты, не могли покупать более соли, кроме нужной для собственного употребления, ибо в противном случае возвысили бы они цену до того, чтобы могли получить барыши от 1000 до 2000 %[138]. Ближайшие к Петропавловску жители получили следовавшее им по разделению количество соли немедленно, но отдаленнейшие долженствовали дожидаться зимнего пути для перевоза оной. При сем не могу я никак умолчать и не отдать справедливой похвалы своим служителям, которые оказали величайшее бескорыстие принятием истинного участия во жребии своих собратов, живущих в Камчатке.

По получении нами соли в Японии объявил я им, что офицеры не хотят взять из оной своей доли, а потому принадлежит им одним все количество; «вы знаете, – сказал я, – что можете продать ее в Камчатке высокою ценою и получить для себя знатный прибыток, однако, невзирая на то, надеюсь я твердо, что вы роптать не будете, если отдам я всю соль камчатскому губернатору для разделения оной между тамошними жителями, которые претерпевают в ней крайнюю нужду». Ни один из них не противоречил, все единогласно отвечали: «мы на сие охотно соглашаемся, бедные камчатские жители долго корабля „Надежды“ не забудут, они станут верно напоминать о нас с благодарностью, а сего для нас уже и довольно». Кроме такового знатного количества соли, оставлено мною в Камчатке около 75 пудов крупы сарачинской.

По недостатку в хлебе и соли можно уже судить, какую нужду должны претерпевать камчатские жители в прочих жизненных потребностях. Только в одной водке недостатка никогда не бывает, как выше упомянуто, а в сахаре и чае редко. Я намерен означить здесь цены товаров, привозимых в Камчатку из Охотска, которых, однако, и за великие деньги получить иногда невозможно. Ведро весьма худой фруктовой водки стоило до прибытия нашего 160, следовательно, штоф 20 рублей[139]. Сия цена недавно была утверждена, прежде продавалось ведро горячего вина свыше 300 рублей, как то показано в донесении губернатора генерала Кошелева к императору. Фунт сахару стоит обыкновенно от 4 до 5, но часто платили и по 7 рублей, фунт коровьего масла 1,5 рубля, мыла и свечей редко ниже 2 рублей, а табак до 5 рублей, прочие необходимые в хозяйстве потребности продаются в соразмерной дороговизне[140], но при всем том самонужнейшие потребности и с деньгами редко достать можно.

Ром, французская водка, виноградное вино, кофе, пряности, уксус, горчица, деревянное масло, сарачинское пшено, хорошая пшеничная мука, коровье масло и другие сим подобные вещи, которые и в самобеднейшем городке России продаются, не привозятся никогда в Камчатку для продажи; сукна и других материй для платья, включая толстый холст, шелковые платки и синюю китайку, нет вовсе. Офицеры выписывают обыкновенно для себя сукно и все прочее, принадлежащее к мундиру, из Иркутска, что обходится им весьма дорого.

Черный хлеб и рыба без всякой приправы, без уксуса, хрена, перца и даже без соли составляют все, что как офицер, так и солдат ставят на стол свой. О перемене в пище и промышлять не можно! Мы нашли в больнице только трех человек, из которых у одного помутилась жидкость в глазе, другой имел на ноге рану, а третьего болезнь была маловажная. Но большая часть жителей все подвергаются цинге во время продолжительной зимы. Из пяти человек, привезенных мною для Компании, кои на пути нашем были совершенно здоровы, нашел я по возвращении своем из Японии только одного здорового, прочие же четверо страдали цингою в высочайшей степени.

Ныне присылают в Камчатку лекарств довольное количество, но оные столь худы и находящийся тут лекарь столь неискусен, что одна только крайность может понудить прибегать к оным. Жители Петропавловска долго не забудут доктора Эспенберга, сделавшего им великую пользу во время трехкратного нашего там пребывания. Он снабдил, сверх сего, петропавловского подлекаря некоторыми нужными лекарствами, но сей не умел их беречь, а может быть, и употребление их было ему худо известно. Хотя при камчатском батальоне и находится хороший лекарь, которого привозил губернатор в Петропавловск с собою, но он живет всегда в Нижнекамчатске, а потому и может быть полезен только для тамошнего места.

В прочих городах Камчатки определены подлекари. Петропавловский как по искусству, так и по поведению своему человек весьма посредственный. В настоящем состоянии Камчатки нельзя и ожидать лучшего. Какой искусный врач захочет променять удобную жизнь на крайне бедную? Чиновники и офицеры, посылаемые в Камчатку, должны переезжать 15 000 верст и во многих местах с чрезвычайной трудностью. Путь от Якутска до Охотска не только труден, но даже и опасен. Доставление самых легких товаров возвышает цену на оные многими сотнями процентов. Итак, каждый желающий взять с собою какие-либо нужные вещи в Камчатку принужден платить за перевоз столько, что оные становятся чрезмерно дороги. Бедный офицер берет с собою самое необходимое и в весьма малом количестве, почему, если должен пробыть там несколько лет, то терпит во всем великую нужду.

Всякий посылаемый в Камчатку отправляется поневоле, имеющий какие-либо средства от сего избавиться употребляет к тому все возможное, а потому и посылались по большей части в Камчатку офицеры обыкновенно худого поведения, но сие ныне отменено. Камчатка, конечно, не есть такое место, где офицер худого поведения мог бы исправиться. Он делается там еще хуже и преобращается в угнетателя камчатских жителей. Для привлечения в Камчатку хороших офицеров, что необходимо нужно к споспешествованию благонамерениям правительства, утвердил ныне император по представлению губернатора для каждого посылаемого офицера следующее: 1-е, во все время тамошней бытности получать двойное жалование; 2-е, за пятилетнюю беспорочную службу представляется избирать полк по своей воле, но представя о том наперед для утверждения императору.